Дети с иммунодефицитом, орфанными, то есть редкими, заболеваниями ранее были обречены или на недолгую мучительную жизнь, или уход из жизни. Теперь их можно спасать и даже гарантировать высокое качество жизни. Об уникальных возможностях спасения этих и других маленьких пациентов с самыми сложными недугами мы говорим с главврачом московской Детской городской клинической больницы № 9 им. Г. Н. Сперанского профессором Анатолием Корсунским. Он уже десять лет руководит уникальным педиатрическим учреждением России, которое скоро будет отмечать вековой юбилей. И у которого есть официально не афишируемый статус: надежный современный центр спасения».
Анатолий Александрович, вы правы, когда говорите о том, что за последние два десятилетия в педиатрии произошли огромные изменения. Один факт, которому была свидетелем. Было это давно. В ожоговое отделение "девятой" попала девочка-подросток с обширными, тяжелейшими ожогами. Больница стояла на ушах: врачи, весь персонал ожогового отделения, тогдашний главный врач Петр Павлович Продеус. Говорили, вот если бы была специализированная кровать клинитрон... Не было тогда такой кровати. Ее название запомнила навсегда. Спасти девочку не удалось. Сейчас спасли бы?
Анатолий Корсунский: Конечно. Удивительное совпадение: именно сегодня, в день нашей беседы, в больницу доставляют закупленные департаментом здравоохранения Москвы кровати клинитрон нового поколения. И уж раз заговорили об ожоговом отделении, добавлю. Команда детских пластических хирургов и комбустиологов (специалисты по лечению ожогов) получили премию Минздрава России "Призвание" за создание нового метода лечения. Наши специалисты создали технологию реабилитации детей после тяжелых ожогов. Например, в прошлом году успешную реабилитацию прошли 510 детей. А ведь у нас немало пациентов с ожогами более чем 80 процентов тела.
Этот мой вопрос, понимаю, не входит в такие оптимистические реалии, но все-таки. После некоторых ожогов у детей остаются такие заметные последствия - те же рубцы. Помню мальчика, который, увидев себя в зеркале после того, как его спасли и он снова стал ходить, впал в истерику, кричал: "Не хочу!"
Анатолий Корсунский: То, о чем вы говорите, непосредственно относится к нашей практической работе. Не только самому ребенку, но и его родителям в таких ситуациях необходима психологическая поддержка. Иногда проще провести пластику и максимально избавить от неэстетичного рубца, чем восстановить психику, самочувствие, самооценку и ребенка, и его родителей. Такие дети приезжают к нам практически из всех регионов России. Проводим не только эффективное лечение. Специалисты благотворительного фонда "Детская больница" проводят психическую и личностную реабилитацию. Фонд - умелый помощник длительной реабилитации не только после ожоговых, но и после других страданий ребятишек и их родителей. У нас же 40 отделений - педиатрические, инфекционные, хирургические профили... Согласен, что у каждой многопрофильной, в том числе детской больницы, есть свои так называемые фишки. Согласен, что ожоговый центр к ним имеет прямое отношение. Но, к счастью, ожоги не так распространены, как аллергические и иммунологические заболевания у детей. Причем чем больше живем, тем чаще дети страдают именно этими недугами.
Это вы к тому, что уже десять лет в "девятой" детской действует центр аллергологии и иммунологии. Он и премиями специальными отмечен. И все-таки ситуация с избавлением от этих тяжелейших врожденных недугов не становится оптимистичней. В медицине - и, кстати, вы это обычно подчеркиваете - чем раньше, тем лучше. Имея в виду и постановку диагноза, и начало лечения. Между тем, например, число тестов неонатального скрининга, который в данной ситуации архиважен, явно недостаточно.
Анатолий Корсунский: Ваш пессимизм не разделяю. Ситуация радикально меняется. В этом году в десяти регионах России будет запущен пилотный проект, а в 2023 году число тестов неонатального скрининга (диагностики новорожденных на врожденные наследственные заболевания) во всех регионах достигнет 36. И в их числе тест на первичный иммунодефицит.
И что, детям, скажем, из Орловской или Тюменской области, а точнее, их родителям, не надо будет срочно отправляться в "девятую" детскую, искать пристанище в Москве? А до того еще обзавестись соответствующими направлениями на лечение именно в больнице Сперанского?..
Анатолий Корсунский: Мой сорокалетний стаж в медицине не лишил меня оптимизма. Я в такое будущее, несмотря ни на что, очень верю и надеюсь на это. И снова повторюсь: в медицине, особенно когда речь о детях, важнее важного своевременная ранняя диагностика, маршрутизация, своевременное начало лечения. И никакого стремления постоянно быть единственным и неповторимым центром у нас нет.
Но не у каждого такие возможности: "девятая" детская - клиническая база 14 кафедр четырех крупнейших медицинских вузов России. Говорить о том, как это важно, наверное, нет необходимости. Но стоит отметить: это стало отправной точкой создания пяти специализированных центров. Я не ошиблась: пяти?
Анатолий Корсунский: Пять - число хорошее. Хотя исходили мы не из этого посыла, а из того, что совершенно необходимы центр детской урологии-андрологии, патологии тазовых органов, упомянутый ожоговый и центр аллергологии и иммунологии, центр реабилитации детей с заболеваниями и травмами суставов, центр неонатальной нефрологии и диализа. Отдельно назову хирургическое отделение для новорожденных и недоношенных детей, а также отделение челюстно-лицевой хирургии для детей раннего возраста.
Вот это даже представить трудно. Наверное, лучше видеть. Хотя, если честно, мы просили коллег-фотокоров пациентов этих отделений не фотографировать: слишком тяжело рождение человечка с такими страшными патологиями.
Анатолий Корсунский: Но и эти патологии умеем устранять. В 2018 году в больнице открылся профиль челюстно-лицевой хирургии, где детям с расщелиной губы и неба (в народе называют заячьей губой и волчьей пастью) в первые дни жизни приходят на помощь. Это наша уникальная особенность. Проводим операции для исправления врожденного дефекта. Это имеет значение не только для ранней коррекции патологии, но и позволяет сохранить грудное вскармливание младенцев. Родители порой стесняются таких детей, боятся показать их родным. Некоторые даже хотят отказаться от них. Мы всегда говорим, всегда повторяем: эта аномалия не влияет на интеллект. А после оперативной операции и сами дети, и их родители живут нормальной жизнью.
В июне прошлого года в нашем филиале в Свиблово открылось паллиативное отделение с совместным пребыванием одного из родителей с ребенком. Зачем? Чтобы максимально стабилизировать состояние пациента, обучить маму или папу уходу за больным ребенком, обеспечить нормальной жизнью в домашних условиях. Это отделение для детей с врожденной патологией и глубоко недоношенных.
В хирургическом лечении новорожденных и недоношенных детей требуется и особая хирургия, и особые хирурги, и особые анестезиологи, и особое оборудование, и особое послеоперационное выхаживание, и умение налаживать контакты с родителями таких детей… А тут еще и ковидная пандемия. Как "девятая" ощущала и ощущает себя в это сложнейшее время?
Анатолий Корсунский: Открыли обсервационные отделения для диагностики ковида. А в 2022 году стационар на 292 койки перепрофилировали для лечения детей с коронавирусной инфекцией. Во время пандемии наши хирурги, как всегда, оперировали детей с различной патологией, а еще и с той, к которой прибавлялся ковид. Сейчас мы в кооперации с другими детскими больницам Москвы участвуем в многоцентровом научном исследовании, посвященном особенностям ковид-19 у детей.
Несколько наших сотрудников удостоены ордена Пирогова и медали Луки Крымского - "за большой вклад в борьбу с коронавирусной инфекцией и высокий профессионализм врачебного долга". Но ковид не проходит бесследно. Происходит поражение различных систем организма. Прежде всего системы кровообращения. Но сейчас, на мой взгляд, еще не время долгосрочных прогнозов, окончательных выводов. Очевидно одно: игнорировать ковидную пандемию, ее последствия ни в коем случае нельзя.
Ключевой вопрос
Анатолий Александрович, вы ведь потомственный, в четвертом поколении, врач?
Анатолий Корсунский: Сколько себя помню, столько был в обществе медиков. Другие мальчишки играли в машинки, а я читал Малую медицинскую энциклопедию. В школьные годы понял: не смогу быть никем, кроме как врачом. Начинал выездным врачом бригады скорой, потом окончил ординатуру… А в прошлом году отметил сорокалетие врачебной работы.
Официальный адрес "девятой" детской - Шмитовский проезд, 29. Можно сказать, почти центр Москвы.
Анатолий Корсунский: Именно центр! Тем более что теперь у нас появилась своя набережная на берегу Красногвардейских прудов. Новая прогулочная зона для родителей с маленькими пациентами. Детские игровые комплексы с качелями, цветники, фитнес-зона для сотрудников больницы.
Хвалитесь? Но, может, сегодня все-таки, как говорится, не до жиру?
Анатолий Корсунский: Это устаревшее представление о больнице, тем более детской. В детской особенно сама атмосфера должна способствовать скорейшему выздоровлению. Да, важно, что прекрасный парк, современные палаты, профессионально подготовленные врачи, заботливые медсестры, современное оборудование, инновационные технологии лечения - это составляющие сегодняшней педиатрии. И такой подход поддерживается коллегами из региональных детских больниц, которые приезжают к нам.
И, наверное, справедливо, что столица должна, да просто обязана, задавать высокий тон. В больнице имени Сперанского 17 докторов медицинских наук, 70 кандидатов меднаук, 123 врача высшей категории. В прошлом году здесь проведено 12 821 хирургическая операция, прооперировано 9288 пациентов. Удивляет расхождение в двух последних цифрах? Напрасно! Некоторым детям проведена не одна, а иногда две и даже три операции. А за последние пять лет в "девятой" детской пролечили 209 430 детей. Целый город детей.
Фото: Сергей Куксин\РГ
